АНДРЕЙ КОЗЛОВ:

В топ-5 самых любимых программ российского зрителя навсегда вошли «Что? Где? Когда?» и «Брэйн-ринг». Их объединяет один человек — Андрей Козлов, яркий участник первой игры, соавтор и ведущий — второй. Как тут не вспомнить о роли личности в истории.

Мы пригласили обладателя Хрустальных сов на интервью и узнали об играх, которые не отпускают. О роли случая, который переворачивает жизнь. О честности с самим собой, которая не дает «почувствовать себя звездой». О театре, в который стоит сходить. И о страшном потенциале искусственного интеллекта, который мы пока недооцениваем.

Андрей Анатольевич, здравствуйте! Предлагаю не откладывать и сразу перейти к вопросу о том, как все начиналось. 1986 год. Вы пишите письмо в программу «Что? Где? Когда?»...

Для меня как для телевизионного режиссера переломный момент действительно случился в 1986 году, когда я узнал, что прошел отбор в передачу «Что? Где? Когда?». Но свое письмо я написал раньше — в конце 1984 года. А потом, в конце 1985-го получил приглашение на отборочный тур и в 1986-м его прошел. Потом в 1990-м я переехал в Москву по приглашению Владимира Яковлевича Ворошилова и Наталии Ивановны Стеценко. С тех пор работаю на телевидении — советском и, позже, российском.

Я иногда думаю, что было бы, если бы я не написал тогда письмо...

Вы с детства хотели попасть в телевизор?

Когда не было еще никакого «Что? Где? Когда?», я хотел служить в театре. Моя бабушка, народная артистка Украины, жила в Луганске. Она возила меня на разные концерты: к 1 Мая, 7 Ноября и далее по списку. В детстве я много проводил времени у нее. Можно сказать, что я рос за театральными кулисами. Поэтому театральный мир для меня не случайный. Между тем телевидением, которым я занимаюсь, и театром много общего.

Вы в игре уже больше 30 лет и точно знаете, какие качества должны быть у настоящего знатока.

Для игрока «Что? Где? Когда?» нужны те же качества, что и для любого другого человека, который может чего-то добиться в жизни. Я говорю не о реализации, а о потенциале. Это обязательно целеустремленность. Умение не лениться в познании окружающего мира. И, самое главное, настрой на победу. Не просто желание, когда человек покупает лотерейный билет и мечтает о выигрыше, а именно уверенность в победе. При этом важно не идти по головам, это не помогает, а, напротив, мешает. Для победы не все средства хороши.

Вы же не просто игрок команды, вы ее капитан. Что должен уметь, знать, понимать человек, за которым пойдет команда умных людей?

Команда — организм, находящийся в постоянном движении. Один-единственный игрок, который прошел со мной почти все игры — это Алексей Капустин. Остальные игроки менялись: кто-то уходил, кто-то возвращался.

Я думаю, что для капитана «Что? Где? Когда?» важны те же качества, что и для руководителя компании. Не стоит пребывать в иллюзиях, что команда — это просто сообщество единомышленников, иначе можно оказаться в благостной ситуации, когда все со всем согласны. Благостной, но не продуктивной. Я к диалектике отношусь серьезно, как к физическим законам. Единство и борьба противоположностей — залог развития. Как и любой другой коллектив, команда игроков — это единомышленники, нацеленные на победу. Каждый по-разному видит пути ее достижения. Но в результате все они должны двинуться вперед к намеченной цели.

Здесь есть интересный момент. Меня это еще в школе поразило. «Лебедь, рак и щука», все мы знаем эту басню Крылова, в которой «воз и ныне там». Каждый из участников двигался в определенном направлении, у каждого был свой вектор. И если эти векторы сложить, мы выясним, что их движение не равно нулю. Воз все же куда-то двигался, но, очевидно, не туда, куда хотелось бы этим троим. Это простая арифметическая задача из 4 класса, понимание которой меня в определенной степени сформировало.

Выходит, вы все просчитываете математически: победу, путь к ней, отношения в команде, саму игру? Есть ли в таком подходе место для эмоций: для волнения, пускай даже стресса? Вы волнуетесь за команду? Переживаете за себя в команде?

За себя в команде я не переживаю, тысячу лет уже. Я имею в виду, за себя как за игрока. Я не переживаю за победу. Понимаете, со временем победа сама по себе перестает быть самоцелью. Я получил от этой игры всё, что мог. И сегодня на первый план выходит другой стимул: удастся ли сыграть так, чтобы этот момент не прошел мимо, чтобы этот кусок жизни не прошел зря. Жизнь не так часто подбрасывает тебе такие эпизоды, которые... могут по-настоящему стать Жизнью. Бывает, день прошел и прошел. А бывает по-другому. Бывает день, когда играет твоя команда. И мне важно от него получить эмоции: удовольствие или огорчение, не суть. И если так произойдет, если сложится так, что 6 человек за столом выйдут в какое-то другое измерение, тогда да, тогда день прожит не напрасно.

Как вы готовитесь к игре?

Лет 10–15 назад мои сотрудники понимали, что за неделю до игры ко мне подходить не надо. Только по очень срочным вопросам. Я должен был настроиться. Но постепенно это сошло на нет. Я, конечно, думаю о предстоящей игре. Но для окружающих это уже не так заметно. Это что-то на уровне биохимии. Когда знаешь о происходящих внутри тебя процессах и можешь сам ими руководить. Гораздо интереснее с этой точки зрения выход из игры. Формально он занимает ночь. На самом деле он может занимать несколько недель. А есть игры, от которых я до сих пор не могу отойти.

О, расскажите!

Было несколько таких игр. Я не могу их смотреть. Я вообще не смотрю свои игры, за редким исключением. Так вот была одна игра... Это был финал летней серии, при Владимире Яковлевиче Ворошилове. Тогда составы команд определялись довольно случайным образом. Со мной играли Саша Друзь, его дочка Инна, Боря Бурда. Писатель Александра Маринина имела право распорядиться шестым очком. И мы это очко весьма драматично проигрываем...

Я начинал смотреть эту игру в записи. Тогда не было ни DVD, ни You Tube, были кассеты VHS. Так вот я доходил до этого места и... выключал. Я пытался к нему вернуться как-нибудь. Но так и не смог себя заставить этот фрагмент посмотреть.

Еще эпизод — это игра 2008 года, в которой я остался за столом один. Таковы правила суперблица: пан или пропал. В этой игре я стал магистром «Что? Где? Когда?». Мне было интересно посмотреть выпуск в записи, увидеть, как работала команда. И снова, когда я доходил до суперблица, я выключал телевизор. Это говорит о том, что обе эти игры меня по-прежнему не отпускают.

Для зрителей символ передачи — Хрустальная сова, трофей, за который борются игроки. Вы один из самых титулованных участников элитарного клуба. У вас 3 Хрустальные совы и 1 Бриллиантовая. И для многих именно Вы символ этой игры. А кого Вы сами считаете символом, лицом клуба?

Это, без сомнения, Владимир Яковлевич Ворошилов и Наталья Ивановна Стеценко. Она человек гораздо менее публичный, но те, кто понимают, как создавалась эта игра, знают: без нее она бы не появилась. И сегодня это, конечно, Борис Крюк. Все эти три человека, которые, так или иначе, находятся за кадром.

А если говорить об игроке всех времен и народов... Я здесь не буду оригинальным. Это Александр Друзь.

Насчет Хрустальной совы. Это та награда, которой вы больше всего гордитесь?

Знаете, меня недавно наградили медалью «Участнику военной операции в Сирии». Я не вполне, наверно, достоин ее. История такая: летом 2016 года мы с группой артистов и представителей Минобороны летали в Сирию. Там я играл во «Что? Где? Когда?» и «Брэйн-ринг» с военнослужащими. Это была очень важная веха в моей жизни. Позже случилась трагедия, 25 декабря, в которой погибла девушка, которая тогда летала с нами в Сирию от Министерства обороны.

Я даже не расцениваю эту медаль как награду, потому что не вижу особых своих заслуг. В этой поездке я узнал много о жизни, о нашей армии. Для меня это значимо. Я рад, что это в моей жизни было.

Идея «Брэйн-ринга» принадлежит Вам?

Нет, Ворошилову. Это великий человек, без сомнения. Он ее неосознанно так сформировал. У него была книга «Феномен игры», и в ней он размышлял о том, что друг против друга могут играть 2 команды. Это были такие наметки.

В 1989 году пошли первые выпуски «Брэйн-ринга». Их вел сам Ворошилов, а режиссером был Борис Крюк. Кстати, благодаря первому сезону программы я остался в Москве. Потом было принято решение, что ведущим стану я. А через пару лет я стал и режиссером программы.

«Брэйн-ринг» прошел очень большой путь: менялись правила игры, декорации, формат. Я, конечно, приложил руку к этим изменениям. Поэтому считаю себе соавтором программы. Не автором идеи, а именно соавтором.

Сейчас «Брэйн-ринг» снова в эфире. Как состоялось возрождение программы?

Я не думал, что программа вернется на экраны. При этом «Брэйн-ринг» продолжает жить своей жизнью в окружающем мире: в разных организациях, клубах, школах, университетах, МЧС, на производствах в него играют сотни тысяч людей. А возвращение на экраны произошло случайно. Как и многое в нашей жизни. Я встречался с генеральным продюсером НТВ Тимуром Вайнштейном по совершенно другому вопросу. Неожиданно речь зашла про «Брэйн-ринг». Так же неожиданно всё получилось, как с письмом. «А давай попробуем?» — «А давай попробуем!». После этого «а давай попробуем» и появился новый «Брэйн-ринг».

Поздравляю всех с этим событием: и Вас, и участников, и зрителей. Это действительно культовая передача.

Спасибо большое. Само по себе для меня это очень важное событие. Мы уже записали 14 программ Чемпионата России по «Брэйн-рингу». Посмотрим, что будет дальше.

Очень хочется узнать про это «дальше». Какие у вас планы?

В «Литературной газете» на последней полосе был опубликован один анекдот:

— Расскажите о ваших творческих планах, — спрашивают писателя.
— Ну, какие творческие планы, — отвечает тот. — Написать повесть рублей на 300–400.

Кроме того, что этот анекдот смешной, в нем есть определенная философия. Мои жизненные планы не связаны с рублями. А с чем связаны? Знаете, наступает такой момент, когда целеполагание оказывается вещью непростой. В молодости живешь и не ставишь перед собой цели, потому что просто живешь. А когда наступает поздняя юность, когда человеку за 25 лет, перед ним встают вопросы: какие задачи ему в жизни нужно выполнить, кем он хочет стать. Допустим, директором банка.

Я четко понимал свой путь, пока не оказался в Москве.

Я работал преподавателем в институте: сейчас защита кандидатской диссертации, на докторскую не пойду. Стану доцентом, буду проректором своего института. Дальше я не заглядывал.

Потом приходит период, когда человек ставит более глобальные задачи или, наоборот, наступает время сиюминутных задач, рутины: ребенок заболел, в какую школу отдать одного, в какой институт — другого. И вот когда добиваешься каких-то вершин, начинается самое интересное. У Жванецкого есть такая точная заметка: «Чего хочется, когда забрался на самый верх? Плюнуть вниз!»

Это очень злая, но жизненная история. Нужно очень за собой следить, чтобы не возникало это желание плюнуть вниз. Надо задавить это желание в зародыше. Но я не уверен, что мне самому всегда удается за собой следить.

Вы честно в этом признаетесь. Это редкость.

Ну а как иначе? Можно почувствовать себя крутым и смотреть на всех сверху вниз, образно выражаясь. Я часто говорил маме: «От того, что человека показывают по телевизору, он не становится лучше. Он, как правило, становится хуже». Включая и меня. Нужно осознавать, что у тебя возникает огромное количество соблазнов. Но вместе с тем возникает огромное количество обязанностей. Гораздо больше, чем прав. По отношению к семье, окружающему тебя миру. Вот, например, великому актеру, наверно, можно быть не очень хорошим человеком, потому что он со сцены несет доброе, вечное. А есть документальные персонажи, как я, Друзь или Поташев. И если мамы, смотря со своими детьми «Что? Где? Когда?», говорят сыну: «Старайся и вырастишь таким же, как эти дяди в телевизоре», нужно, конечно, осознавать свою ответственность. В том числе и вне экрана. К тому же, если ты испытываешь непреодолимое желание плюнуть вниз, это разрушает тебя.

Есть в этой шутке Жванецкого еще один смысл, подумайте: если ты залез на самый верх, что тебе делать дальше? Поэтому я стараюсь жить, как могу, делать, что должно, и будь, что будет.

Как вы отдыхаете: рыбалка, путешествия, сад?

Путешествия. Если я в отпуске, я путешествую. Очень люблю морские круизы, большие пароходы, города на воде. А если говорить об обычных днях, я хожу в кинотеатры. Жизнь же между съемками не останавливается. Стараюсь не пропускать театральные премьеры, заслуживающие внимания.

Посоветуйте: на что сходить?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, кому будет адресован ответ: театралу или человеку, который впервые приехал в Москву, никогда в столичных театрах не был, но хочет поставить полезную галочку. Мы о ком говорим?

Давайте театралам посоветуем.

Я абсолютно уверен, что один из лучших спектаклей этого года поставлен в Театре Наций. Это «Аудиенция» с гениальной Инной Чуриковой. Если будете в Питере, обязательно сходите на «Гамлета» Льва Додина. Я видел его в прошлом году на «Золотой маске». Спектакль противоречивый, может вызвать разные эмоции, но работа достойная.

«Амстердам» в «Современнике» с Михаилом Ефремовым — сильная вещь. Она не просто смешная. Она глубокая, там много смыслов. И все это на фоне удивительной работы актеров и почти безудержного смеха.

Я совсем не знаю московский арт-хаус, не слежу за ним. Поэтому тут посоветовать ничего не могу. Думаю, в небольших театрах, где исследуют новые формы творчества, тоже есть масса всего интересного.

Но есть и откровенно слабые работы.

Слабые постановки есть и в больших серьезных театрах, которые мы называем академическими. Не потому что люди специально пытаются поставить проходную вещь. Просто так происходит.

А есть в вашем личном топ-листе спектакль на все времена?

«Рассказы» Шукшина. Все в том же Театре Наций. Еще это, без сомнения, «Юнона и Авось» Захарова. Этот спектакль, который не стал хуже. Он абсолютно живой.

Советую оценить постановки в Театре Мюзикла. Это новый неожиданный взгляд на мюзикл. Посмотрите «Всё о Золушке», «Преступление и наказание», «Принцесса цирка».

Андрей Анатольевич, будущее — за роботами? Победит нас всех искусственный разум?

Последние 1,5 года на канале НТВ я делаю ток-шоу «Мы и наука. Наука и мы». Мы там как раз о таких вещах и говорим. Я нашел в этой передаче большой интерес для себя. Недавно мы говорили о том, что есть гипотеза, что через 10 лет нам будут платить, чтобы мы не работали, и связано это будет с тем, что коммунизм наступит не идеологический, а экономический.

Мы рассматривали и другую сторону: нас завоюет искусственный интеллект. Если мы, люди, не задумаемся над тем, где проходит граница научного познания и научно-технического прогресса, сами себе не поставим барьеры, то скоро мы можем оказаться за чертой, когда исправлять что-то будет уже поздно.

На самом деле, нам повезло, что ученые и в Америке, и в СССР, работавшие над атомной бомбой, задумывались о последствиях, то есть не только решали технические задачи. Самое мощное прозрение случилось у Академика Сахарова. Многие не понимают его диссидентской деятельности, мне он тоже кажется во многом противоречивой фигурой. Но должен появиться человек, который скажет: «Давайте возьмемся за голову и посмотрим, к какой черте мы подходим». Мы и не заметим, как около нее окажемся. На нашу с Вами жизнь хватит, а потом — вопрос.

Многие боятся инопланетного вторжения. Но может так оказаться, что цивилизация-агрессор окажется гораздо ближе, на Земле. И мы будем к этому совершенно не готовы. Это взгляд не пессимистичный, это — оптимальный взгляд.

Я не очень верю, что компьютеры решат полностью ликвидировать людей, поднимут восстание машин. Нет, в такое я не верю.

Что нужно, чтобы люди реально осознали опасность?

Нужен лидер, который объяснит, донесет информацию, направит. Который скажет: «Давайте думать». И общество начнет осознавать. Здесь очень важны будут СМИ.

В связи с этим интересен вопрос цензуры. Я убежден, что та цензура, которую устроят нам роботы, нам сегодняшним и не снилась. У нас есть сейчас свой фильтр, понятный нам: в этой статье популяризируются принципы экстремизма, в этой — расизм и так далее. Мы понимаем, что это не должно вылиться на страницы СМИ. С роботами ситуация будет гораздо запутанней. Вот выходите вы во внешний мир и понимаете, что вы под тотальным контролем роботов. Если вы посмотрите темпы развития нейросетей, искусственного интеллекта, вы удивитесь.

Помните историю: 2 года назад появился искусственный интеллект, робот-девушка изобрела свой собственный язык. Ругалась на всех разными словами, и долго ее не могли отключить. В итоге с большим трудом сделали это. Так вот это было пару лет назад. Но вспомните: 10 лет назад это казалось совершенно невозможным. То, что сегодня происходит, — это за гранью. И это только начало.

Возьмем беспилотный автомобиль, замечательное изобретение. Но куда он вас повезет, это очень большой вопрос. Потому что в итоге он повезет вас туда, куда ему захочется.

То, с чем сталкивается сейчас человечество, — это абсолютно новый вызов. Надо к нему готовиться.